Неточные совпадения
Но река продолжала свой говор, и
в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти
звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали лицом к лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со
стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
В ушах не переставая отзывались разнообразные
звуки то занятой делом, быстро пролетающей рабочей пчелы, то трубящего, празднующего трутня, то встревоженных, оберегающих от врага свое достояние, сбирающихся жалить пчел-караульщиц. На той
стороне ограды старик строгал обруч и не видал Левина. Левин, не окликая его, остановился на середине пчельника.
Сначала мешала возня и ходьба; потом, когда тронулся поезд, нельзя было не прислушаться к
звукам; потом снег, бивший
в левое окно и налипавший на стекло, и вид закутанного, мимо прошедшего кондуктора, занесенного снегом, с одной
стороны, и разговоры о том, какая теперь страшная метель на дворе, развлекали ее внимание.
Вот она заговорила, но
в топоте и шуме голосов ее голос был не слышен, а круг снова разрывался, люди, отлетая
в сторону, шлепались на пол с мягким
звуком, точно подушки, и лежали неподвижно; некоторые, отскакивая, вертелись одиноко и парами, но все падали один за другим или, протянув руки вперед, точно слепцы, пошатываясь, отходили
в сторону и там тоже бессильно валились с ног, точно подрубленные.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но
звука шагов не слыхать. Клим побежал
в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро
в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята
в уровень головы, и, хотя Клим не видел
в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
В деревнях по улице бродят лошади: они или заигрывают с нашими лошадьми, или, испуганные
звуком колокольчиков, мчатся что есть мочи, вместе с рыжим поросенком,
в сторону.
Чуть брезжилось; звезды погасли одна за другой; побледневший месяц медленно двигался навстречу легким воздушным облачкам. На другой
стороне неба занималась заря. Утро было холодное.
В термометре ртуть опустилась до — 39°С. Кругом царила торжественная тишина; ни единая былинка не шевелилась. Темный лес стоял стеной и, казалось, прислушивался, как трещат от мороза деревья. Словно щелканье бича,
звуки эти звонко разносились
в застывшем утреннем воздухе.
В это время
звуки опять повторились, и мы ясно разобрали, что исходят они со
стороны моря. Они показались мне знакомыми, но я никак не мог припомнить, где раньше их слышал.
Я стал направлять его взгляд рукой по линии выдающихся и заметных предметов, но, как я ни старался, он ничего не видел. Дерсу тихонько поднял ружье, еще раз внимательно всмотрелся
в то место, где было животное, выпалил и — промахнулся.
Звук выстрела широко прокатился по всему лесу и замер
в отдалении. Испуганная кабарга шарахнулась
в сторону и скрылась
в чаще.
Аннушка проворно ушла
в лес. Касьян поглядел за нею вслед, потом потупился и усмехнулся.
В этой долгой усмешке,
в немногих словах, сказанных им Аннушке,
в самом
звуке его голоса, когда он говорил с ней, была неизъяснимая, страстная любовь и нежность. Он опять поглядел
в сторону, куда она пошла, опять улыбнулся и, потирая себе лицо, несколько раз покачал головой.
Но вот 1 из зверьков поднял голову, внимательно посмотрел
в мою
сторону и издал какой-то
звук, похожий на тявканье.
Быть
в лесу, наполненном дикими зверями, без огня, во время ненастья — жутко. Сознанье своей беспомощности заставило меня идти осторожно и прислушиваться к каждому
звуку. Нервы были напряжены до крайности. Шелест упавшей ветки, шорох пробегающей мыши казались преувеличенными, заставляли круто поворачивать
в их
сторону.
Я прислушался. Со
стороны, противоположной той, куда ушли казаки, издали доносились странные
звуки. Точно кто-нибудь рубил там дерево. Потом все стихло. Прошло 10 минут, и опять новый
звук пронесся
в воздухе. Точно кто-то лязгал железом, но только очень далеко. Вдруг сильный шум прокатился по всему лесу. Должно быть, упало дерево.
День этот удался необыкновенно и был одним из самых светлых, безоблачных и прекрасных дней — последних пятнадцати лет.
В нем была удивительная ясность и полнота,
в нем была эстетическая мера и законченность — очень редко случающиеся. Одним днем позже — и праздник наш не имел бы того характера. Одним неитальянцем больше, и тон был бы другой, по крайней мере была бы боязнь, что он исказится. Такие дни представляют вершины… Дальше, выше,
в сторону — ничего, как
в пропетых
звуках, как
в распустившихся цветах.
Действительно, нас ожидало нечто не совсем обыкновенное. Двор был пустынен; решетчатые ворота заперты; за тыном не слышалось ни
звука. Солнце палило так, что даже собака, привязанная у амбара, не залаяла, услышав нас, а только лениво повернула морду
в нашу
сторону.
День клонится к вечеру. Уже солнце село. Уже и нет его. Уже и вечер: свежо; где-то мычит вол; откуда-то навеваются
звуки, — верно, где-нибудь народ идет с работы и веселится; по Днепру мелькает лодка… кому нужда до колодника! Блеснул на небе серебряный серп. Вот кто-то идет с противной
стороны по дороге. Трудно разглядеть
в темноте. Это возвращается Катерина.
Нет мелева — отодвигается колода
в сторону, и поток снова летит вниз по крутизне горы, мгновенно собирая
в один густой
звук раздробленный шум своего падения.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева;
в этом падении есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение
в древесном стволе; оно становится сильнее с каждым ударом и переходит
в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины,
звуки становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться на одну
сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет на землю!..
Мне случалось много раз подходить близко к дереву, на котором находилось гнездо с голубятами, даже влезать на него, и голубь с голубкой не бросались на меня, как болотные кулики, не отводили
в сторону, прикидываясь, что не могут летать, как то делают утки и тетеревиные курочки, — голуби перелетывали робко с дерева на дерево, тоскливо повертываясь, подвигаясь или переступая вдоль по сучку, на котором сидели, беспрестанно меняя место и приближаясь к человеку по мере его приближения к детям; едва были слышны какие-то тихие, грустные, ропотные, прерывающиеся
звуки, не похожие на их обыкновенное воркованье.
По
звуку ли этого колокола, по тому ли, как тянул ветер, или еще по каким-то, может быть и ему самому неизвестным, признакам Петр чувствовал, что где-то
в той
стороне, за монастырем, местность внезапно обрывается, быть может над берегом речки, за которой далеко раскинулась равнина, с неопределенными, трудноуловимыми
звуками тихой жизни.
По скалам, со
стороны Унтервальдена, осторожно, без малейшего
звука, опускаются десять человек и становятся
в темной Рютли.
Со всех
сторон вьются с веселой песнью и быстро падают хохлатые жаворонки;
в мокрых кустах слышно хлопотливое движение маленьких птичек, и из середины рощи ясно долетают
звуки кукушки.
Вот уж запахло деревней — дымом, дегтем, баранками, послышались
звуки говора, шагов и колес; бубенчики уже звенят не так, как
в чистом поле, и с обеих
сторон мелькают избы, с соломенными кровлями, резными тесовыми крылечками и маленькими окнами с красными и зелеными ставнями,
в которые кое-где просовывается лицо любопытной бабы.
И
в исступлении она бросилась на обезумевшую от страха девочку, вцепилась ей
в волосы и грянула ее оземь. Чашка с огурцами полетела
в сторону и разбилась; это еще более усилило бешенство пьяной мегеры. Она била свою жертву по лицу, по голове; но Елена упорно молчала, и ни одного
звука, ни одного крика, ни одной жалобы не проронила она, даже и под побоями. Я бросился на двор, почти не помня себя от негодования, прямо к пьяной бабе.
Тишина углублялась под
звуками твердого голоса, он как бы расширял стены зала, Павел точно отодвигался от людей далеко
в сторону, становясь выпуклее.
Его высокородие входит при
звуках музыки, громко играющей туш. Его высокородие смотрит милостиво и останавливается
в зале. Дмитрий Борисыч, скользящий около гостя боком, простирает руку
в ту
сторону, где приготовлена обитель для его высокородия, и торопливо произносит...
Эти
звуки перекрестной волной несутся со всех
сторон, образуя, вместе с дразнящими криками «гаврошей», [Gavroches — существа, которые
в недавние годы были известны под именем gamins de Paris.
На лестнице самого здания страх его дамы еще более увеличился: зловонный, удушливый воздух, который отовсюду пахнул, захватывал у ней дыхание. Почти около нее раздался
звук цепей. Она невольно отшатнулась
в сторону: проводили скованного по рукам и ногам, с бритой головой арестанта. Вдали слышалась перебранка нескольких голосов.
В полутемном коридоре мелькали стволы и штыки часовых.
Вы смотрите и на полосатые громады кораблей, близко и далеко рассыпанных по бухте, и на черные небольшие точки шлюпок, движущихся по блестящей лазури, и на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся на той
стороне, и на пенящуюся белую линию бона и затопленных кораблей, от которых кой-где грустно торчат черные концы мачт, и на далекий неприятельский флот, маячащий на хрустальном горизонте моря, и на пенящиеся струи,
в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные
звуки ударов вёсел,
звуки голосов, по воде долетающих до вас, и величественные
звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается
в Севастополе.
А всё те же
звуки раздаются с бастионов, всё так же — с невольным трепетом и суеверным страхом, — смотрят
в ясный вечер французы из своего лагеря на черную изрытую землю бастионов Севастополя, на черные движущиеся по ним фигуры наших матросов и считают амбразуры, из которых сердито торчат чугунные пушки; всё так же
в трубу рассматривает, с вышки телеграфа, штурманский унтер-офицер пестрые фигуры французов, их батареи, палатки, колонны, движущиеся по Зеленой горе, и дымки, вспыхивающие
в траншеях, и всё с тем же жаром стремятся с различных
сторон света разнородные толпы людей, с еще более разнородными желаниями, к этому роковому месту.
Напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости; — ничего этого нет: вы видите будничных людей, спокойно занятых будничным делом, так что, может быть, вы упрекнете себя
в излишней восторженности, усомнитесь немного
в справедливости понятия о геройстве защитников Севастополя, которое составилось
в вас по рассказам, описаниям и вида, и
звуков с Северной
стороны.
Полозов сидел неподвижно, как идол; даже лица
в его
сторону не повернул, даже бровью не повел,
звука не издал.
Вдоль стен по обеим
сторонам залы идут мраморные колонны, увенчанные завитыми капителями. Первая пара колонн служит прекрасным основанием для площадки с перилами. Это хоры, где теперь расположился известнейший
в Москве бальный оркестр Рябова: черные фраки, белые пластроны, огромные пушистые шевелюры. Дружно ходят вверх и вниз смычки. Оттуда бегут, смеясь,
звуки резвого, возбуждающего марша.
Так этот воин еще приготовлялся к купанью, тогда как лекарь, сидя на камне и болтая
в воде ногами, вертелся во все
стороны и весело свистал и вдруг неожиданно так громко треснул подплывшего к нему Ахиллу ладонью по голой спине, что тот даже вскрикнул, не от удара, а от громогласного
звука.
А
в это время, с другой
стороны, с площадки, послышались вдруг
звуки музыки.
— А вот слышите, — сказала Марья Дмитриевна, указывая
в ту
сторону, из которой неслись
звуки тулумбаса и песни. — Кутят.
Большая (и с большою грязью) дорога шла каймою около сада и впадала
в реку; река была
в разливе; на обоих берегах стояли телеги, повозки, тарантасы, отложенные лошади, бабы с узелками, солдаты и мещане; два дощаника ходили беспрерывно взад и вперед; битком набитые людьми, лошадьми и экипажами, они медленно двигались на веслах, похожие на каких-то ископаемых многоножных раков, последовательно поднимавших и опускавших свои ноги; разнообразные
звуки доносились до ушей сидевших: скрип телег, бубенчики, крик перевозчиков и едва слышный ответ с той
стороны, брань торопящихся пассажиров, топот лошадей, устанавливаемых на дощанике, мычание коровы, привязанной за рога к телеге, и громкий разговор крестьян на берегу, собравшихся около разложенного огня.
Декорация второго действия. Вечер, уже зашло солнце. Под соснами Басов и Суслов играют
в шахматы. На террасе Саша накрывает на стол к ужину. С правой
стороны из леса доносятся хриплые
звуки граммофона;
в комнатах Калерия играет на рояле что-то грустное.
— А я из Клишина: там и переехал; все берегом шел… Да не об этом речь: я, примерно, все насчет… рази так со старым-то дружком встречаются?.. Как словно и не узнала меня!.. А я так вот взглянул только
в эвту
сторону, нарочно с дороги свернул… Уж вот тебя так мудрено признать — ей-богу, правда!.. Вишь, как потолстела… Как есть коломенская купчиха; распрекрасные стали!.. Только бы и смотрел на тебя… Эх! — произнес Захар, сделав какой-то
звук губами.
Но зато при первом
звуке, раздавшемся
в сенях, он быстро поднял голову и тотчас же обратился
в ту
сторону. Увидев жену, которая показалась на крылечке с коромыслом и ведрами, он пошел к ней навстречу, самодовольно ухмыляясь
в бороду.
Гулкий шум мягкими неровными ударами толкался
в стёкла, как бы желая выдавить их и налиться
в комнату. Евсей поднялся на ноги, вопросительно и тревожно глядя на Векова, а тот издали протянул руку к окну, должно быть, опасаясь, чтобы его не увидали с улицы, открыл форточку, отскочил
в сторону, и
в ту же секунду широкий поток
звуков ворвался, окружил шпионов, толкнулся
в дверь, отворил её и поплыл по коридору, властный, ликующий, могучий.
Кончив письмо, я еще долго стоял у окна, глядя
в безлунную звездную ночь… По полотну бежал поезд, но ночной ветер относил
звуки в другую
сторону, и шума было не слышно. Только туманный отсвет от локомотива передвигался, то теряясь за насыпями, то выплывая фосфорическим пятном и по временам освещаясь огнями…
Любил я перегнать, но любил я также встретиться с хорошим рысаком; один миг,
звук, взгляд, и мы уж разъехались и опять одиноко летим каждый
в свою
сторону.
Ужасен был взгляд Дюрока, которым он хватил меня, как жезлом. Ганувер, побледнев, обернулся, как на пружинах, и все, кто был
в зале, немедленно посмотрели
в эту же
сторону. С Молли появился Эстамп; он только взглянул на Ганувера и отошел. Наступила чрезвычайная тишина, — совершенное отсутствие
звука, и
в тишине этой, оброненное или стукнутое, тонко прозвенело стекло.
Оно говорило с визгливою песнью русской кухарки; с косящимся на солнце ощипанным орлом, которого напоказ зевакам таскал летом по острову ощипанный и полуголодный мальчик; говорило оно и с умными глазами остриженного пуделя, танцующего
в красном фраке под
звуки разбитой шарманки, — со всеми и со всем умело говорить это маленькое чуткое сердечко, и унять его говорливость, научить его молчанию не смог даже сам пастор Абель, который, по просьбе Софьи Карловны Норк, со всех решительно
сторон, глубокомысленно обсудил душевную болезнь Мани и снабдил ее книгами особенного выбора.
У нее
в сердце уж не было мщения: — теперь, теперь вполне постигла она весь ужас обещанья своего; хотела молиться… ни одна молитва не предстала ей ангелом утешителем: каждая сделалась укоризною,
звуком напрасного раскаянья… «какой красавец сын моего злодея», — думала Ольга; и эта простая мысль всю ночь являлась ей с разных
сторон, под разными видами: она не могла прогнать других, только покрыла их полусветлой пеленою, — но пропасть, одетая утренним туманом, хотя не так черна, зато кажется вдвое обширнее бедному путнику.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза
в ту
сторону, откуда ветер принес сии новые
звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает
в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Мелкий желтоватый мох скрадывает малейший
звук, и вы точно идете по ковру,
в котором приятно тонут ноги; громадные папоротники, которые таращатся своими перистыми листьями
в разные
стороны, придают картине леса сказочно-фантастический характер.
Вечерняя заря догорала, окрашивая гряды белых облаков розовым золотом; стрелки елей и пихт купались
в золотой пыли; где-то
в густой осоке звонко скрипел коростель; со
стороны прииска наносило запахом гари и нестройным гулом разнородных
звуков.
Венгерец, вертя головой то
в ту, то
в другую
сторону, дует
в эти трубки и извлекает сильные мелодические
звуки, не похожие ни на флейту, ни на кларнет.